Известный французский антрополог Клод Леви-Стросс в своей книге «Печальные тропики», написанной по материалам его экспедиций в Южную Америку в 30-40-х годах, пишет:

	Мате в пакетиках. В Южной Америке такого не пьют

«Два раза в день – утром, в половине двенадцатого, и в семь часов вечера – все собирались под перголой (крытой галереей), окружающей жилой дом, на ритуал шимаррау, питья матэ через соломинку. Матэ – это дерево того же семейства, что и наша ива. Его ветви слегка обожженные дымом подземного очага, перемалываются в грубый порошок цвета резеды, который можно долго хранить в бочонках. Я имею в виду настоящее матэ, поскольку то, что продается в Европе под этой этикеткой, чаще всего претерпевает на своем пути столько изменений, что утрачивает всякое сходство с оригиналом.

Существует несколько способов питья матэ. Во время экспедиции, обессиленные и нетерпеливо жаждущие немедленно восстановить силы, мы удовлетворялись тем, что бросали горсть порошка в воду и, доведя до кипения, тут же снимали напиток с огня, что очень важно, поскольку иначе матэ теряет свой вкус.

В этом случае напиток называется cha de mate, матэ, заваренное наоборот; он темнозеленого цвета и почти маслянистый, как крепкий кофе. Когда нет времени, можно ограничиться terere: горсть порошка залить холодной водой. Чтобы избежать горечи, можно также приготовить mate dolce, как это делают прелестные парагвайские женщины; в этом случае следует посыпать порошок сахаром, помешивая на большом огне, залить эту смесь водой и процедить. Однако я не знаю любителя матэ, который не предпочел бы всему остальному шимарран, каковой и употреблялся на фазенде; это был одновременно и общественный ритуал, и индивидуальный порок. Все усаживаются вокруг маленькой девочки, china, которая приносит горелку, чайник и cuia, сосуд из тыквы-горлянки с носиком, украшенным серебром, или – как в некоторых районах – рог зебу, фигурно вырезанный пеоном. Сосуд на три четверти наполнен порошком, который девочка медленно пропитывает горячей водой: когда смесь превращается в кашицу, в ней делается углубление трубочкой из серебра, внизу оканчивающейся утолщением с дырочками; углубление делается очень осторожно, чтобы утолщение на трубочке опустилось как можно глубже, но одновременно чтобы между ним и кашицеобразной массой оставался какой-то зазор, где будет образовываться настой.

Теперь шимарран уже готов, остается лишь еще раз насытить его водой и подать хозяину дома; тот потягивает его два или три раза и возвращает сосуд; то же проделывают все по очереди, сначала мужчины, а потом женщины, если они принимают в этом участие. Вся процедура повторяется по кругу, пока сосуд не опустеет.

Первые глотки имеют замечательный вкус (во всяком случае, для посвященного, поскольку новичок может обжечься), он складывается из соприкосновения с горячим серебряным ободком сосуда и бурлящей водой, покрытой живительной пеной, горькой и собравшей в нескольких капельках весь аромат леса. В матэ содержится алкалоид, как в кофе, чае и шоколаде, но ровно в таком количестве, что он успокаивает и бодрит. После нескольких кругов матэ становится безвкусным, но осторожное помешивание трубочкой позволяет поднять со дна осадок и продлить удовольствие небольшой порцией горечи».