После положенного начала пришел положенный конец. Революция и последовавшая за ней гражданская война не сильно способствовали развитию молодой отрасли – но и загнуться она не загнулась. Вспомнить о ней уже советской власти пришлось достаточно скоро, так как чай относился к продуктам первой необходимости, а отношения с традиционными экспортерами чая в Россию складывались по-разному. Опять не удержаться от цитаты! (М. Давиташвили, «Чай наш грузинский»).

«Размах социалистического строительства охватил советские субтропики. В результате огромного труда грузинских крестьян, агрономов, ученых Черноморское побережье Грузии стало краем обширных чайных плантаций. Но это произошло не вдруг, не сразу были собраны в кулак силы для наступления на субтропическую целину.

	Товарищ Сталин – лучший друг грузинских колхозников.

ЦК ВКП(б) еще в 1931 г. поставил перед Грузинской партийной организацией задачу максимального расширения чайных плантаций (в совхозах), а также всемерного внедрения этой культуры в колхозах, путем ряда специальных поощрительных мероприятий (хлебоснабжение, снабжение промтоварами, льготы по кредиту и т. д.)... Советское правительство стало выдавать крестьянам долгосрочные ссуды.

И дело двинулось! Площади чайных плантаций стали расти год от года, вытесняя дикие заросли и топи болот. Уже в годы первых пятилеток Советский Союз смог отказаться от импорта чайных семян и значительно сократить ввоз чая из-за рубежа. Чаеводство стало гордостью социалистического земледелия Грузии, ее ведущей отраслью. Сейчас плантации грузинского чая занимают свыше 64 тысяч гектаров. Отдельные колхозы и совхозы получают по 5–7 тысяч килограммов листа с гектара. Смешно вспоминать в наши дни предсказания некоторых «специалистов» насчет того, что «разведение кавказского чая не имеет для России практического значения» и что «очень далеко то время, когда кавказский чай завоюет себе рынки в европейской России».

Именно к тридцатым годам относится уже упомянутый визит английских специалистов на Кавказ. В Зугдиди приехала группа английских ученых во главе с доктором Гарольдом Манном, который сочувствовал идее развития чаеводства в Грузии. Англичан пригласили для консультации. Грузинских специалистов, прежде всего, интересовал вопрос организации чайного хозяйства в северной части грузинских субтропиков, на подзолистых землях. Резюме Манна было таково: «Нет! Почвы здесь низкого качества, их недостатки столь ясно выражены, что я поостерегся бы занимать эти земли под плантации».

Иногда нам кажется, что именно этот ответ англичан и стал основным стимулом для развития чайного дела в Грузии. Тогда было модно утирать нос Западу. Однако в данном случае нос, хоть не надолго, но утерли.

Итак. Основная проблема Грузии с точки зрения выращивания чая – это не климат. Это почвы. Которые для чая не походят. Однако неподходящие почвы в то время – время безграничной веры в возможности науки – воспринимались скорее как вызов, нежели как объективная реальность.

Ученые разработали программу внесения удобрений, которая «заточила» бы грузинские почвы под выращивание чая. Программа начала реализовываться и, в совокупности с эффективным в грузинском случае колхозным трудом, стала давать первые результаты. Уже в 1940 году было собрано 51600 тонн чайного листа, что составляло весьма ощутимую добавку в общую «чайную копилку» СССР.

Однако именно в этой программе изменения почв с использованием удобрений, как нам кажется, была заложена и мина замедленного действия. Мы, конечно, не агрономы, но сдается нам, что постоянное насыщение почв удобрениями (минеральными, в первую очередь) в конце-концов накроет эти самые почвы медным тазом. Или потребует реализации еще более сложных удобренческих программ (что тоже не может продолжаться долго, ибо противоестественно). Это, в итоге, и стало одной из причин краха грузинской чайной отрасли.