Как ни крути, чай является одной из тех немногих сущностей, что вносят в мою жизнь порядок и смысл.

Я могу приготовить чай для себя. Вернуться вечером домой, оставить за порогом суету, переодеться в уютную одежду – и предвкушать. Поставить чайник, взгромоздить на него сверху заварник, чтоб согревался – и выбрать чай. Потом, пока закипает вода, поставить хорошую джазовую подборку с обязательными Колтрейном и Хоукенсом, налить в бокал самую малость коньяка или крепкого ликера – и небольшими глотками выпить его, оставив чуточку на «перед чаем». А когда закипит вода, всыпать в маленький и прогретый заварник чайную ложку заварки, залить ее кипятком и размешать, стараясь смыть с чайной ложечки чайную пену. Потом сесть в кресло, поставить рядом с собой прозрачную праздничную чашку, заварник и бокал с недопитым коньяком или ликером. Налить в чашку на две трети чай, полюбоваться на то, как тонкое прозрачное стекло запотевает – и отставить ее ненадолго. Потом одним глотком допить коньяк или ликер – и взять в руки чашку. Пока чай еще горячий, пить его редкими маленькими глотками, заполняя паузы между ними мыслями о том, что вот этот, твой личный домашний уют, который окружает тебя каждый день и к которому ты совершенно привык – твое самое большое сокровище и достижение. Он гораздо важнее денег, работы, карьеры и прочих дешевых рисовок – вся эта мишура нужна только для того чтобы была возможность этот уют создать. Той дом, возможность посидеть вечером за чашкой хорошего чая и послушать хороший джаз, твой личный покой, спокойное, неспешное счастье твоей семьи и твоих друзей – вот то единственное, во что есть смысл вкладывать душу. От таких мыслей становится хорошо-хорошо... А чай-то простывает. И завершение таких размышлений всегда получается одинаковым – остывший чай быстро допивается. Но он уже сделал свое дело. Как бы ни сложился предстоящий вечер – он будет удачным. А идиотская блаженная улыбка на несколько часов прилепится к моей довольной физиономии...

Я могу приготовить чай для чая – и осуществить целый набор действий, кажущихся со стороны бессмысленными, из уважения к замечательному напитку. Чаще всего это происходит в малознакомой мне компании, в которой я исполняю роль полусумасшедшего клоуна с самоваром или загадочного «чайного гуру» с невообразимыми причиндалами – маска значения не имеет. Красивые и часто непонятные действия, совершаемые у тульского самовара, китайского чайного столика или обычных заварочных чайников, завораживают и удивляют людей. И это светлое удивление, как бы оно ни проявлялось, становится моим подарком чаю и моей ему благодарностью за столь же светлые чувства, переживаемые мною постоянно вот уже на протяжении многих лет. Часто мне кажется, что главное в приготовлении чая – вовсе не технология заваривания, качество заварки или мягкость воды. Гораздо важнее готовность отдать часть своего времени, своей фантазии и своей души любимому напитку. Самое страшное для чая – это безмыслие и бездушие человека, собирающегося его заваривать и пить. Чай, о котором не было ни одной мысли, нельзя пить самому. Чаем, о котором не было сказано ни одного слова, нельзя никого угощать.

Я могу приготовить чай для друзей. Я знаю их вкусы – и только в одном из нескольких заварников позволю себе что-либо необычное – пусть попробуют, вдруг понравится. К такому чаю можно напечь блинов и приготовить несколько начинок, а можно купить банальных печенюшек. Эти обжоры с одинаковым удовольствием съедят и то, и другое. В какой-то момент один из тех людей, что собрались за столом (всегда один и тот же), с непередаваемым сарказмом посмотрит на то, как я бегаю между кухней и комнатой и скажет свое неизменно веское: «Саныч. Сядь – и попей чаю»... Я уже много раз чаевничал с этими людьми – и всякий раз переживал по поводу того, нравится ли им чай, закуски к нему и вообще весь этот стол. И, наверное, буду переживать всегда. И всегда, допивая первую чашку, буду понимать, что им все равно. Они рады хорошему чаю – но он их совершенно не интересует. Они с удовольствием стрескают вкусные блины – и с таким же удовольствием намажут на черствую булку остатки «Виолы», со скепсисом извлеченные из холодильника. Они рады быть со мной. А чай, блины и прочее – это приятный, но вовсе не необходимый антураж нашей встречи. В такие вечера я всегда с удивлением и радостью, словно в первый раз, понимаю, что друзья – это не только и не столько те люди, с которыми ты каждый день встречаешься на работе, имеешь общий бизнес или общие интересы. Друзья – это люди, которых ты знаешь давным-давно и вместе с которыми столько пережито, что при встречах можно просто ни о чем не разговаривать. Можно слушать, как беседуют женщины, смотреть, как чудят дети и произносить иногда ничего незначащие слова, чуть оживляя разговор. А можно просто сидеть и молчать...

Я всегда стараюсь приготовить для них самый лучший чай.